1.

— А теплая нынче осень, не так ли? – старший следователь прокуратуры Колосов старался не смотреть на собеседника. Подняв глаза к небу, он прищурился. Солнце, несмотря на середину ноября, жарило почти по-летнему. – Скоро зима, а я все еще в летней куртке хожу.

Собеседник Колосова, следователь той же прокуратуры с удивительно подходящей к должности фамилией – Дзержинский – вовсе не разделял восторгов коллеги по поводу затянувшегося бабьего лета.

— Ты резину-то не тяни, — сказал он недовольным тоном. – Как с делом решим быть?

Колосов неожиданно взглянул коллеге прямо в глаза. На его губах против воли появилась ироническая улыбка. Константин Дмитриевич, или, как за глаза называли его в прокуратуре, Феликс Эдмундович (фамилии-то надо соответствовать полностью!) никогда не отличался особой сообразительностью. Скромность тоже не входила в число его достоинств, так что Колосов совсем не удивился, когда десять минут назад Дзержинский зашел к нему в кабинет прямо во время допроса и предложил выйти для срочного разговора на крыльцо прокуратуры. Поскольку Константин Дмитриевич считал себя персоной исключительно влиятельной (пусть и в масштабах района), он вполне серьезно полагал, что его кабинет ежеминутно прослушивается целой сетью всевозможных спецслужб, начиная с КГБ и заканчивая внешней разведкой Папуа – Новой Гвинеи.

Читать полностью