Цитата: — У Бога мертвых нету!

Заворачивать в блестящую фольгу не только экскременты, но и то, что само сияет, — исконно русский аттракцион. Даже купола в России кроют чистым золотом – чтобы чаще Господь замечал. Чего уж и говорить о самотужном и свежевыстраданном кино. Его кроют всем чем угодно – от мата, до морилки. Только бы окупалось. И даже не смотрят, чего закладывают в самую мякотку. А надо бы. Именно на желании, чтобы вся Канатчикова дача к телевизору рвалась, чуть было не погорел фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой». На продюсерских закаблуках, рекламных стратегиях и резиновых страстях. Но Семеныч выгреб. Сам. Как и всегда. Наплевав на дельцов и чертовщину. Потому что живой, не в пример Ильичу. Такого большими продюсерскими глазами не испужаешь. Да безрукими потугами не загубишь. Дойдет хошь до зрителя, хошь до Бога. Даже сквозь резиновую морду. Даже сквозь странный сценарий. Даже сквозь неопрятный монтаж и полишинелевы игрища. Пролезет – он сибиряк, настырные они.

«Высоцкий. Спасибо, что живой», 2011
Режиссер: Петр Буслов
Сценарий: Никита Высоцкий
Оператор: Игорь Гринякин
Композитор: Руслан Муратов
Продюсеры: Анатолий Максимов, Константин Эрнст, Никита Высоцкий
В ролях: Сергей Безруков, Андрей Смоляков, Оксана Акиньшина, Иван Ургант, Максим Леонидов, Андрей Панин, Владимир Ильин, Дмитрий Астрахан.

1979 год. В дружелюбных узбекских застенках лысая и очень кровавая гэбня берет за мягкое местного Берлагу – организатора левых концертов. Тот в порыве истинной любви сыплет фамилиями, как телефонный справочник, и неожиданно спотыкается на Высоцком. Сам Владимир Семенович еще пока этого не знает, а потому вальяжно рассекает по Первопрестольной на синем мерине, купается в лучах славы Безрукова, немножко колется, немножко скандалит и собирает документы в Париж. Но поедет в Узбекистан.

И уже там, в хороводе нелюдей и Урганта, он споет, поговорит, купит халат, сторгует ковер, околеет и выиграет у Бога в орлянку целый год за вычетом восьми минут. После этого скромный рамс с гэбэшниками за Акиньшину будет выглядеть уже как подаяние. От нашего стола вашему. Дитям стихи – бабе паспорт. А самолет умчится в противоестественно красивый закат. Под громовую музыку и некромантские титры.

***

Очень сложно говорить про фильм, который безумно понравился, что он гумно. Но это оно самое и есть. Всеми силами души и кошелька многоопытные продюсеры Эрнст и Максимов загоняли эту ленту под плинтус. Дважды меняли режиссера, лепили рекламную клинопись на энигму старославянскую, отдали все за сибирскую корону резиновую морду, купировали изначальный сериал до двухчасового фильма и смонтировали все так, что несчастный Буслов до сих пор поверить не может. А ведь были еще трейлеры, озвученные бодрым рэпом (если кто не знает, Высоцкий тоже певец – была у него, так сказать, пара тройка композиций, чтоб на ролик наскрести). С таким же успехом на озвучку сгодились бы и Киркоров, Кобзон или «Верасы». А еще был сценарист – сын покойного Никита, который зарядил своим литнеграм лютую обиду на папку, который по гастролям, морфиям да Танюхам чесал, а сына тетешкать времени не находил. Отсюда фильм про, пожалуй, самого талантливого в Совке человека превратился в байопик среднеамериканского селебрити. Закадровый секс, драгз и практически самые неизвестные песни человека, которым бредили миллионы. Но ведь зрителю неинтересно, как рождались великие песни и замечательные стихи – ему давай про передоз и кидалово на узбекском базаре (кстати, едва ли не лучшая сцена фильма). Кровавую, но совестливую гэбню тоже давай, изнасилование в горах, качовый мерс и разворот на Кутузовском через две сплошные. А также Панина, Урганта и, конечно же Есенина. В смысле, Безрукова.

Кстати, именно с последним и связан главный продюсерский фэйк. Еще в 2010-м первоначальные создатели фильма открыто заявляли: Высоцкого будет играть человек, однажды побывавший Богом. Лично Сергей Витальевич Безруков. Его мазали гримом, мордовали пикселями и заставляли хрипло орать чего-то под гитару. А потом все это стало Страшной Тайной. Той самой, которая тссс! И поползли слухи про Вдовиченкова и еще человек сорок. А Сережа скромно выступил в роли самого себя, берущего у Дядь Володи уроки актерского мастерства на Таганке. Все это нужно было для Большой Рекламы. Вот только зачем рекламировать фильм, который посмотрит любой, кто прочел хоть одну строку Высоцкого, слышал хоть пару аккордов? То есть, все. Продюсер большой – ему видней.

И вот Сережу обули в ведро грима и терабайт шпецэффекта и выпустили на сцену фоном для Урганта, Панина, Леонидова и Смолякова. Впроброс. Мельком. Ибо резиновая маска давала стопроцентное попадание только в статике, а за мокап в Гуливудах запросили задорого. Но случилось чудо – в картину нежданно-негаданно проник настоящий Высоцкий. Мелкими репликами, обертонами, той самой гениальной статикой. Обрывками не самых известных песен и поперек бревноподобности основного артиста. Проник, несмотря на почти американскую историю про чесуна-наркомана. Проник и принес с собой ощущение Мужика, живущего и поющего на износ. Мужика, в присутствии которого даже маленькие и дрянные люди становятся большими и честными. И фильм стал настоящей машиной времени, позволившей еще раз посмотреть на того, кому так необходимо было дожить и допеть. Но не удалось.

И вот за это нужно сказать огромное спасибо. За то, что даже через толщу грима и продюсерский профит, через одноглазых монтажеров и актерский балаган пробился он, хриплый и понятный. За то, что, как обычно, поперек хапужного желания зохавать кока, он подсунул им мозолистый пропотевший кукиш. А они съели и подавились. За то, что хочется прийти домой и переслушать все его альбомы – от блатных до жизненных. За то, что его соло на сломанных крыльях всегда громче злых ангельских голосов. За то, что живой.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,

Мой хрип порой похожим был на вой,

И я немел от боли и бессилья

И лишь шептал: «Спасибо, что живой»…

Александр Дудик